Перечитываю совсем недавно ушедшего Владимира Мазаева, моего старшего товарища, хорошего сибирского писателя.
Много у него - о войне. Сам он не воевал — по малости лет. Но войну навсегда запомнили не только фронтовики. Она осталась в каждом жившем в те годы, в мальчишках — особенно.
Только вот война у них — непарадная, не глянцевая. Непраздничная.
Делюсь прочитанным у Мазая.
х х х
… В одну из глубинных сибирских деревень черной осенью 41-го пришло в один раз шестьдесят похоронок. Шестьдесят!.. Случилось так, что жестоко разбомбило эшелон на подходе к фронту.
И вот районный военком, самолично привезший в деревню чудовищную пачку скорбных извещений, председатель колхоза и парторг ( женщина) стали думать потрясенно: как быть? что предпринять?
Они понимали трезво, если разнести по дворам вот так вот, сразу, — значит, убить деревню.
Думали долго, но ничего другого не придумали, как только разносить и вручать похоронки по одной, "постепенно"...
И весь остаток осени 41-го и почти всю зиму 42-го, сходясь темными вечерами, как заговорщики, председатель колхоза и парторг мучительно решали один и тот же клятый вопрос: кто следующий? В чей дом? На какую из женщин — жену, мать — нужды и беды каждой из которых им хорошо известны, обрушить эту новую неизмеримую беду? Которой из них завтра зайтись в крике или закаменеть в безмолвном горе...
Где ты, перо библейской силы, лишь одно способное передать драму этой маленькой глубинной деревеньки?...
Владимир Мазаев. "Крутизна"
х х х
В сегодняшних предъюбилейных телесюжетах все отчетливее слышу бравое — "Кони сытые бьют копытами!". И бодрый грохот бронетехники на параде на Красной площади — перед верховным главнокомандующим...
Как оно было на самом деле — мало уже кому интересно...