Кемеровскую область, где к данному моменту сформировались уже две общины беженцев из Украины, подобная участь пока, кажется, миновала — скорее наоборот, кузбассовцы рады принять и обогреть убежавших за четыре тысячи километров от ужасов войны. Но все ли из них являются беженцами в прямом смысле этого слова?
Энциклопедические словари раскрывают термин беженство как «массовое оставление жителями своих родных мест вследствие войны или стихийных бедствий». То есть, если следовать этому определению, статус беженца в Российской Федерации должны получать только те граждане Украины, кого напрямую затронули действия в так называемой Новороссии — в самопровозглашенных Луганской и Донецкой республиках. Остальные, уехавшие под шумок антитеррористической операции, могут претендовать лишь в лучшем случае на статус переселенца, а это не совсем одно и то же.
Староста украинской общины в Кемерове Людмила Богаченко, ставшая за это лето лицом украинского горя в Кузбассе, наговорила в интервью корреспондентам областных СМИ предостаточно для того, чтобы заинтересоваться ее словами более детально. Бесчинства «Правого сектора», дыхание гражданской войны, насильственная мобилизация, заградотряды в нацгвардии, перспектива голода в Украине — эти сюжеты из ее прямых речей мало чем отличаются от той генеральной линии, в которой работает российская пропагандистская машина. И ее словам можно было бы поверить, если бы интервью с ней не обнаружили в интернете ее односельчане, оставившие под журналистским текстом массу живописных комментариев.
Беженка. Или беглянка?
Их не лень мне оказалось проверить — под статусом беженца всегда рады скрываться аферисты всех мастей, тем более сейчас, когда желание россиян поддерживать братский народ в разы выше, нежели чем помогать соотечественникам, живущим в соседнем доме. И пока наивные кемеровские жители создают все условия для сбежавших то ли от войны и украинских карателей, то ли от неумения создать своими руками себе лучшую жизнь, я позвонил председателю сельсовета села Хомутец Житомирской области Светлане Заднипрянец — места, где до отъезда в Россию жила Людмила Богаченко.
Шипилов | Богаченко, признанная беженкой в России, в своих многочисленных интервью охотно рассказывать об ужасах, которые творились в Украине до ее отъезда — что все «сожжено и уничтожено „Правым сектором“», про надвигающийся голод. Что у вас на самом деле происходило в мае этого года, были ли предпосылки для отъезда в другую страну?
Заднипрянец | В мае месяце на нашей территории было все нормально, да и сегодня у нас обыкновенная мирная жизнь — обрабатываются поля, собирается урожай, люди помогают друг другу.
Шипилов | Главной причиной, которую называет Богаченко в беседах с журналистами, является логичное для матери желание — спасти своего сына, не желающего стрелять в своих соотечественников, от мобилизации.
Заднипрянец | На момент вручения повестки ее сыну, их на территории Украины уже не было — они уехали в Казахстан, и в Россию они попали именно через российско-казахстанскую границу. Понимаете, здесь насильно никто никого не забирают в армию — ни до событий в Донбассе, ни сейчас. Мнение людей учитывается всегда, и желающие пошли на войну, а те, кто отказались, к ним никаких мер не принималось.
Шипилов | Ее тридцатитрехлетний сын тем не менее говорит о том, что тех, кого призывают в нацгвардию, и тех, кто отказывается исполнять приказы, расстреливают, что из бойцов «Правого сектора» созданы чуть ли не заградотряды.
Заднипрянец | Да вы что, такого никогда не было у нас. Наших ребят расстреливают не украинские войска, не «Правый сектор», которого в нашем селе никогда не было, а террористы в Донецкой области, среди которых не так уж и много граждан Украины. Мы же здесь сегодня принимаем мирных жителей с Донбасса, у которых разбомбили дома, и которым негде жить — из-за тех военных действий, которые проходят там при поддержке вашего государства. У нас же никто не рушит дома, но буквально в сотнях километров целые села стерты с карты земли.
Шипилов | А вообще, каков был быт семьи Богаченко в Хомутце — так ли плохо у вас с работой и с возможностями, как об этом рассказывается?
Заднипрянец | Людмила Геннадьевна по социальной программе получила у нас в селе дом с огромным участком плодородной земли — почти полтора гектара, которые можно обрабатывать, возделывать, и неплохо жить за счет этого. У нас прекрасная местность — рядом недалеко находится речка, лес, очень живописные края. И кто желает, тот работает — сами же понимаете, что земля хорошо кормит тех, кто любит трудиться.
Шипилов | Вы наверняка обратили внимание, что в своих интервью Богаченко восторгается Путиным и российскими чиновниками, и при этом в крайне негативных красках описывает не только политическую, но и бытовую ситуацию в Украине. Была ли какая-нибудь реакция односельчан на эти публикации?
Заднипрянец | Разумеется, была — люди недовольны прочитанным, ее слова вызвали у многих недоумение. Мне кажется, что это очень непорядочно с ее стороны — говорить те вещи, которые опубликованы в интернете; она поставила печать на все село.
Шипилов | Ну а если она решит вернуться назад, примете?
Заднипрянец | Мы не имеем права не принимать ее в родной дом — у нее ведь здесь супруг остался. Конечно, с ней будет разговор — возможно, односельчане что-то выскажут. Они ведь уезжали отсюда без конфликта — я с ней нормально общалась перед отъездом. Даже несмотря на прочитанное, с нашей стороны никакой агрессии к людям нет, а к Людмиле тем более.
Подытожу: село Хомутец находится в Брусиловском районе Житомирской области — это северо-запад Украины. Припоминаете ли вы о военных действиях на этой территории или, может быть, это места, где наибольшее распространение получили идеи так любимого российскими патриотами «Правого сектора»? Может быть, именно оттуда чаще поступали новости о том, что там притесняют русскоговорящих граждан Украины, что там то и дело совершаются теракты и экспроприируется боевиками частная собственность? Я на такие сообщения, честно говоря, не наталкивался, и готов бы увидеть хоть какие-то подтверждения словам главы кемеровской общины украинских беженцев, некоторых из которых беженцами назвать можно с огромной натяжкой.
Ну, серьезно — много ли уехавших из России во время чеченских кампаний смогло получить в европейских странах сей столь заветный статус беженца на том основании, что им не хотелось идти на войну и бороться с засевшими в горах террористами? То-то же.
Этого текста могло бы в принципе и не быть, если бы не один маленький нюанс. Смешав с грязью свою страну, позорно сбежав из нее, не имея для этого никаких весомых причин, Богаченко поимела дерзость указывать гражданам России, кем им здесь нужно гордиться и насколь глубоко отказаться от собственной позиции — не интересовавшись политикой дома, здесь она ею вдруг заинтересовалась, превратившись в сторонницу Путина и его региональных вассалов. Что, в общем-то, немудрено — для нее билет в Кузбасс действительно в один конец, вряд ли она имеет какое-либо будущее в Украине. Но является ли это поводом превращаться в режимного агитатора и уж тем более извращать происходящее на бывшей родине, вопрос, конечно, хороший.
Что уж точно без сомнения — новая жизнь семьи Богаченко началась в Кемерове со лжи, а такая жизнь счастливой уж точно не будет. И со временем можно будет бежать дальше — хоть в тот же Казахстан, откуда они родом. И рассказывать там, насколько плох Путин и хорош Назарбаев. Пока очередной спортзал, забитый гуманитарной помощью, не опустошится.
